|
И Россию в облике Советского Союза, в котором она смогла подняться и победить, они уничтожали сознательно, причем именно за те стороны нашей жизни, которые мы успели построить по наказам крестьян. Давайте вчитаемся в статью‑манифест того же Ципко. Он писал («НГ», 17 мая 2000 г.): «Мы были и до сих пор являемся идеологами антикоммунистической революции… Наше мышление рассматривало старую коммунистическую систему как врага, как то, что должно умереть, распасться, обратиться в руины… Отсюда и исходная, подсознательная разрушительность нашего мышления, наших трудов, которые перевернули советский мир». Страсть к разрушению, причем в своей же стране, — вот что ими движет! И ведь Ципко верно оценивает результаты: «Борьба с советской системой привела к разрушению первичных условий жизни миллионов людей, к моральной и физической деградации значительной части нашего переходного общества». Физическая деградация части общества — это, в переводе на обычный язык, гибель людей. К 2003 г. эта «неестественная» гибель составила в Российской Федерации 11 миллионов человек. Таков их «патриотизм» — гнать русских людей добывать руду и нефть для «золотого миллиарда» за миску похлёбки в бараке периферийного капитализма. На деле никаких надежд на «правый патриотизм», стоящий на платформе социальной несправедливости, олигархи и власть не возлагают. Они прекрасно видят, что в России лишь платформа «красных» задает матрицу для кристаллизации патриотического проекта. Ципко жалуется: «Пока что все попытки воссоздать, возродить партию либерального или гуманистического патриотизма ни к чему не привели». Тут хотя бы одно ясно: попытки слепить нечто патриотическое на основе антисоветских заклинаний «ни к чему не привели». Плач по «партии либерального или гуманистического патриотизма», которую надо якобы «воссоздать, возродить», — полный бред. Не было в России такой партии и не может быть. Поэтому у нынешних идеологов один, разрушительный, метод — стравливать и разделять. Против патриотизма и социальной справедливости реформаторы могут теперь быть только в обороне, всё более и более безнадёжной. В чём же я вижу главный результат майской конференции? В том, что сделана попытка учредить постоянный форум для негромкого диалога («совещание») между частями оппозиции. Потребность в нём велика, а создать никак не удавалось — не мог такой разговор вестись на «площадке» КПРФ или РУСО (Российские ученые социалистической ориентации) или даже НПСР. Не получалось — и винить в этом некого. Надо постараться, чтобы получилось здесь, без главенствующей роли одной партии. Сумеет Глазьев задать тон такому разговору — честь ему и хвала, это для всех будет очень полезно. — 211 —
|