|
А посмотрите на предоктябрьские дни 1993 г. Не говоря уж о русских писателях, такие далекие от политики выразители нашей культуры как Сергей Бондарчук и Георгий Свиридов взывали к Ельцину, "уповая на чувство Бога и Родины" — пытались предотвратить кровь. А что же демократы? Они взывали: "патронов не жалеть!". Когда в истории из кругов интеллигенции исходили такие призывы? Почитайте обращение демократических писателей к Ельцину, который все топтался около парламента: "Хватит говорить. Пора научиться действовать. Эти негодяи уважают только силу. Так не пора ли ее продемонстрировать?."[3]. А какова терминология демократов: "И "ведьмы", а вернее — красно-коричневые оборотни, наглея от безнаказанности...". Чего же требовали эти поборники свободы и правового общества? Вот некоторые требования деликатного академика Лихачева и нежнейшей Беллы Ахмадулиной, влюбленной в своего дедушку, итальянского коммуниста Стопани: "1. Все виды коммунистических и националистических партий, фронтов и объединений должны быть распущены и запрещены указом президента... 4. Органы печати... такие, как "День", "Правда", "Советская Россия", "Литературная Россия" (а также телепрограмма "600 секунд"), и ряд других должны быть впредь до судебного разбирательства закрыты". Каков тоталитаризм их мышления ("все виды запретить!") и насколько чужда им идея права. Все неугодные партии и объединения они требуют запретить не через суд, а указом исполнительной власти[4]. Неугодные газеты — закрыть не после судебного разбирательства, а до него. Лучше всего, разгромив редакции и выкинув в окно редакторов. И ведь никаких признаков того, что эта траектория изменится, нет. Через три года "НГ" спросила интеллигентов, подписавших то письмо — не сожалеют ли они, повидав все, что произошло потом? Почти никто не усомнился, почти все ответили, как Мариэтта Чудакова: "И сейчас поступила бы так же"[5]. А простодушный Нуйкин опять, как лягушка-путешественница, проквакал: "Это мы подтолкнули президента к решительным действиям". Действия эти на вожделенном их Западе вызвали омерзение буквально во всех слоях и группах общества (независимо от политической выгоды — это другой вопрос). Именно омерзение — даже удивительно, как емко его выразила пресса. А послушайте Гайдара — главаря самой "интеллигентной" клики в новом режиме, это тебе не охранник Коржаков. Назойливо позируя на могиле дедушки, который попал под трибунал за то, что спускал под лед заложников-хакасов, он тут же выражает сожаление, что Корнилов с Красновым в 1917 году постеснялись залить кровью Петроград. И хвастается: я, мол, в октябре 1993 года не сплоховал. Созвал в центр Москвы толпу упакованных в импортное шматье парней и девок — бить депутатов всех уровней. — 11 —
|