Третий пол

Эта исповедь, как и многие подобные ей, была написана по моей просьбе. Я преследовал двойную цель. Жене и в самом деле предстояло явиться на свет вторично, пройти тяжелейшее, чрезвычайно рискованное психологическое испытание, практически не известное даже самым опытным психологам. Конечно, мы вели долгие разговоры. Поскольку я стал первым и единственным человеком, пользовавшимся полным Жениным доверием, вынести из этих бесед удалось очень много. Яснее становилось, как помочь Жене, а сверх того, и всем подобным больным. Но человеку, прожившему долгие годы под игом обета молчания, трудно разговориться, раскрыть перед другими свой внутренний мир. Откровенность требует навыка. Я надеялся (и не ошибся в итоге), что наедине с бумагой Женя скорее преодолеет эту скованность, дальше продвинется по пути самопознания, перепроверит свои мысли и суждения, взглянув на них как бы со стороны. Ну, а в придачу я рассчитывал убить еще одного маленького зайца. Зная, как тяжелы для молодого, энергичного существа монотонные больничные будни, я использовал любую возможность заполнить их интересным занятием.

Жене мое предложение понравилось, и уже через несколько дней передо мной лежала толстая рукопись.

"Родилась и выросла я в небольшой глухой деревеньке такого же глухого района Ивановской области. Первые воспоминания относятся годам к трем, то есть примерно за год до того, как погиб своей глупой смертью мой отец. Помню, как он басил что-то пьяным голосом, подыгрывая себе на старенькой гармошке, как усаживал меня на колени и качал на ноге. Помню, как показывал свою силу и удаль перед матерью, жестоко избивал ее, совершенно невинную, первым попавшимся под руку предметом. Помню и трагический для нашей семьи момент: под воздействием винных паров отец решил похвастаться, как хорошо умеет он плавать- Результат, мать стала вдовой в 30 лет с тремя детьми, один другого меньше.

Только сейчас я начинаю понимать, какой груз свалился на ее плечи. Она почти целый день находилась на ферме, где тогда не было ни малейшей механизации, а дома ее ожидали ее все работы, какие только выполняют на селе, и женские, и мужские. Падал забор, мать ехала в лес, рубила деревья и одна, без всякой помощи, ставила новый.

Лет до пяти я росла без волнений и забот, целый день носилась вместе со сверстниками с реки, в лес, из леса, в поле. Я даже как-то не обращала внимания на свой дефект. Бегала сломя голову, барахталась на речной отмели. Наверное, уже тогда я удивляла окружающих, но по малолетству все проходило мимо меня. Отдельные случаи все-таки запомнились. Например, такой. Повела нас всех мать в баню. И тут моя младшая сестра, указывая рукой, сказала: "Мама, смотри-ка, а у Женечки-то-", и назвала эту "деталь" так, как называют ее у нас в деревне. Мать ее отшлепала: "Никогда не смей так говорить!" Помню, я страшно обиделась на сестру, но детские обиды недолговечны.