Цвет культуры

Нас не учили его воспринимать. И в реальной повседневной жизни мы его не замечаем. А ведь складывалось искусство тысячелетиями. Так, аборигены Австралии сразу, без запинки, без обучения автоматически воспринимают цветовые образы. То есть чувствуют и ощущают их своим естеством. Не сознавая того, чувствуют.

Нам же их надо знать[viii], эти образы, «дешифровывать», поскольку наше сознание вытеснило их в глубины неосознаваемого.

Так, многие исследователи цветовой семантики с сожалением констатируют, что сегодня мы ее практически не знаем. И наши познания в основном исчерпываются весьма скудными сведениями о том, например, что белый цвет — невестин, черный — траурный, а красный — революционный. В то время как наши предки воспринимали цвета и их оттенки гораздо тоньше… Но чем ближе к нашим временам, тем восприятие цвета грубее, утрачивая свою философичность и многозначительность. Так, не пора ли вернуться к знаниям предков? Не пора ли восстановить знания, утраченные нашим сознанием? Не пора ли восстановить знания нашего бессознания — смысл архетипов коллективного бессознательного, как говорил Юнг.

Но эти архетипы, по Юнгу, всю жизнь действуют на нас. Заставляют чувствовать «нечто невыразимое». Волноваться, не понимая причины волнений. И даже беспричинно страдать. Страдать от незнания.

Ибо главное в нашем интеллекте — сознание. Этому нас учит семья и школа. Этому нас учит социум («Законы прежде всего!»). Этому находит свое подтверждение и наука («Левое полушарие головного мозга — доминантное», — утверждают физиологи). И сознание наше строго научно проанализирует нечто живое. И превратит его в мертвые числа, которые, что называется, «ни уму, ни сердцу». Ведь из этих мертвых чисел сознание уже не создаст то живое, что было в начале.

В самом деле, ни аналоговые, ни цифровые технологии не дают нам пока тех животворных образов, что рождает искусство и религия. И не потому, что не хотят, а потому что не могут, так как основаны они на двоичной логике «железного компьютера»[ix]. На формальной логике сознания. Поскольку отрицают триадную логику жизни[x]. Две тысячи лет отрицают все, что имеет отношение к жизни. Со времен Аристотеля отрицают.

Выходит, что не наука, а искусство и религия дают нам самосознание? К сожалению, так получается не всегда, ибо в искусстве появляются «бессвязные куски» знания. «Знания истины». Но не истина знания. И в искусстве же бывает модным нечто искусственное, идущее от сознания (как, например, тупики постмодернизма). Нечто однодневное, чему история не верит. Так как нет законов в искусстве, в отличие от науки. Искусство индивидуально и не воспроизводимо.