|
Результаты, однако, не радовали, настроение было плохое, хотя я оперировал ежедневно. В 1981 году, при моем неохотном согласии, Лида купила дачу — вполне приличный дом, в поселке за полсотни километров от города. Я приобщился к дачной жизни только через год — понравилось бегать в лесу и столярничать в мастерской. В институт ездил на электричке. В июле того же 1982 года произошел очередной душевный кризис: часто умирали больные. Объявил, что на все лето бросаю хирургию и буду заниматься только кибернетикой. Жил на даче три месяца — делал модели общества и ездил на семинары в своем кибернетическом отделе. Только в ноябре начал понемногу оперировать. Постепенно все вернулось к прежней жизни. Летом 1983 года произошло событие: наша клиника отделилась от Тубинститута и превратилась в самостоятельный Институт сердечно-сосудистой хирургии. Для этого мне пришлось идти в ЦК партии Украины, к В.В. Щербицкому. По его же настоянию меня назначили директором. Не хотелось, но дело важнее — отказаться не смог. Организация института прошла легко. Поставил сверхзадачу: 4000 операций в год, 2000 — с АИК. В декабре отпраздновали мой юбилей — 70 лет. Была научная конференция, много гостей. Институт сразу заработал хорошо, число операций возросло. Тут началась горбачевская перестройка — гласность. Вдохнули маленький глоток свободы. Очень нравилось. Выписывал массу газет и журналов. При публичных лекциях уже не оглядывался на Партию и КГБ. Болезнь. Все беды приходят неожиданно: на фоне обычного режима летом 1985 года начались перебои в сердце. К осени развился полный блок: частота пульса — 40, бегать уже не могу. Нужен стимулятор, но я упорствовал, пока не развилась гипертония. Под новый год передал институт заместителю — думал, что насовсем, и поехал на операцию в Каунас, к Ю.Ю. Бредикису. Лида и Катя поехали со мной. Стимулятор заработал отлично, и к средине февраля 1986 года я вернулся на работу: снова директорство, операции, бег. Аварию в Чернобыле, в апреле 1986 года, семья пережила на даче, в 50 км от злополучного места. Я с самого начала считал, что вредные последствия преувеличены: писатели и политиканы напугали публику и весь мир. В результате миллионы людей сделали невротиками на многие годы. Врачи тоже поддались этому психозу. В 1987 году в стране начались социальные эксперименты: выборный директор, кооперативы, самостоятельность предприятий, советы трудового коллектива. Мы тоже добились хозрасчета, чтобы получать деньги от министерства не по смете, а за операции. Результат — количество операций с АИК почти удвоилось и приблизилось к двум тысячам. В полтора раза повысилась зарплата. Работать стало интереснее. — 11 —
|