|
Голоса людей, сформировавших этот процесс, звучат со страниц книги. Мы думам, что встреча с ними может стать настоящим событием для нашего читателя - как в жизни может стать им визит в большую, сильную и сложную семью. Леонид Кроль, Екатерина Михайлова ПРЕДИСЛОВИЕ Фреду, лучшему из братьев, отцов, сыновей, в выборе дела советчику, о каком нельзя и мечтать. Двадцать лет назад, когда я поступил в аспирантуру, специализируясь в клинической психологии, групповая психотерапия все еще – по крайней мере, насколько я знал, – процветала, и я собирался стать вторым Фрицем Перлзом. Как я рисовал себе психотерапевта? Кладезь премудрости, непостижимый гуру, нетерпимый к притворству, уловкам, он уверенно ведет за собой растерянных людей в поисках реальности, подлинности, правды. Я начитался Перлза, Р.Д. Лэнга и считал, что терапия нужна, чтобы содрать корку самообмана, обнажить эго и добраться до самой его сути. Я утвердился в мысли, что группа – наиболее подходящая арена для этого действа. Здесь, в обществе незнакомцев, которых свела вместе одна и та же цель, можно освободиться от лжи, подавленных чувств, лежащих в основе человеческого несчастья. Понятно, что не в собственной семье человеку искать подобного исцеления. Истинное дитя 60-х, я знал, что от семьи надо бежать, чтобы обнаружить, кто ты на самом деле. В конце концов, не затем ли люди уезжают подальше от семьи – в колледж? На мой слух в термине "семейная терапия" – с ним я впервые столкнулся в аспирантуре – крылся оксюморон, вроде "миротворицы-бомбы". Однокашники разделяли мое недоверие к "семейной терапии", курс был явно непопулярным. Однако на первом году обучения, на самой нижней ступеньке, я не мог рассчитывать, что меня запишут слушать курс по "групповой терапии", и оказался "приписанным" к семейной... Я стал семейным терапевтом "по недобору". К счастью, по программе нам полагались наблюдения через "одностороннее зеркало", а наш наставник-супервизор по семейной терапии взялся за обучение со всем пылом новообращенного. Каждую неделю кто-то из нашей кучки на глазах у остальных повторял сказанные им по внутреннему телефону фразы – с притворной невозмутимостью и маской всеведения, принимая семью за семьей, которые с нескончаемыми жалобами приходили в университетскую психиатрическую клинику. Несмотря на нашу неуклюжесть, позу и жалкое обезьянничанье (ведь приемов мы нахватались, изучая по видеозаписям работу "мастеров"), подопечные семьи, казалось, менялись, часто – самым драматичным образом. Каждый случай был захватывающей историей: яростные столкновения, примирения в слезах, возвышенный момент общего смеха и доброты. — 3 —
|