|
В соответствии с социокультурными представлениями теория, идея или мнение (иными словами, ментальный конструкт) выживает только в том случае, если увеличивает адаптивные возможности носителей. Иначе говоря, позволяет людям, придерживающимся этой теории (проповедующим эту идею, имеющим это мнение) решать некоторые насущные жизненные проблемы, что приводит к возрастанию их устойчивости в мире. Однако о каком возрастании устойчивости и адаптированности носителей можно было бы говорить, если бы их ментальные конструкты были ложны, т.е. неверно отражали определенные аспекты жизнедеятельности человека, помочь в понимании которых они и были изначально призваны? Значит, они должны быть истинными? Однако и быть одновременно истинными они, по идее, не могут, поскольку предлагают зачастую не просто различные, а противоположные интерпретации одного и того же символа, одного и того же феномена. В чем же тут дело? Нередко говорят, что смысл подобного рода гипотетических ментальных построений (конструктов) не в том, что они верно отражают те или иные аспекты реальности и за – 4 – счет этого позволяют человеку выживать (повышают его адаптированность, являются адаптивно ценными), а в том, что они дают иллюзорную защищенность перед лицом угрозы непонятного и пугающего внешнего мира. Считается, что особенно актуальна такая защищенность на ранних стадиях эволюции человека как вида, когда его возможности прогноза и воздействия на окружающую среду минимальны. Тогда получается, что некоторые или все различающиеся подходы и интерпретации (касающиеся природы сновидений и их символизма) могут быть ложны (ошибочны), и при этом долгое историческое время сохраняться из-за того, что, даже и ложные, они рождают у человека иллюзию защищенности и тем повышают его адаптивные возможности. Защищенность, хотя бы и иллюзорная – это хорошо, это действительно важно. И я полагаю, что такой аргумент верно улавливает одну из причин «выживания» разнородных концепций, касающихся интерпретации природы и символов сновидений. Но исчерпывается ли этим проблемная ситуация? Иными словами, устраняется ли упомянутое методологическое затруднение, если мы допускаем, что разнородные и разноречивые интерпретации природы сновидений потому просуществовали так долго, что предлагают хоть какое-то понимание насущных (значимых) для человека вещей? Как говорят, можно все время обманывать одного человека, можно некоторое время обманывать некоторых людей, но нельзя все время обманывать всех. Я думаю, что здесь как раз этот случай: предполагать, что все разнородные теории сновидений (и символов) на сегодняшний день выжили, т.е. оказались способствующими повышению адаптивных возможностей носителей, иллюзорно удовлетворяя их потребности, все равно что верить в то, что можно всех людей обманывать все время. Это мне кажется довольно наивным. Гораздо более вероятной представляется такая ситуация: все они в некотором отношении верны, все они – в той или иной степени – передают и отображают что-то действительно значимое — 2 —
|