|
5 По мнению Е.Ф. Тарасова, к стыковым (пограничным) дисциплинам можно отнести и когнитивную психологию, и когнитивную лингвистику [Тарасов 1996: 15]. 6 В работе [Секерина 1997] этот период назван когнитивно-междисциплинарным. 16 (когнитивных) процессов, с самого начала испытала большое влияние со стороны исследований в области искусственного интеллекта, однако складывающиеся на этой основе теории оказались недостаточными для объяснения познавательных процессов человека и механизмов этих процессов, что со временем привело к осознанию необходимости более широкого междисциплинарного подхода, квалифицируемого в качестве когнитивной науки, объединяющей усилия философов, психологов, лингвистов, нейрофизиологов, специалистов в области искусственного интеллекта и т.д. для разработки теорий большой объяснительной силы, или макротеорий (см., например, [McClelland 1995; Sternberg 1995]). Имеется и более узкая трактовка основной идеи когнитивной науки как признания того, что (в русле идей Н. Хомского) ментальные процессы представляют собой трансформации ментальных репрезентаций [Fodor 1995]. Массовый переход ученых от исследования поведения к изучению интеллекта (в том числе машинного), выявлению природы соответствующих процессов и их механизмов принял вид "пандемии когнити-визма" (нередко с отрицательной оценкой самого понятия когнитивизма как очередного "перегиба палки — завышенной оценки роли мышления и недооценки роли неосознаваемых процессов, эмоций и т.д.). Дж. Кесс признает, что современные ПЛ концепции отображают значительное теоретическое разнообразие, имеющее место как в лингвистике, так и в психологии, тем не менее ведутся и подлинно междисциплинарные научные изыскания. Больше чем когда бы то ни было ранее исследователи ныне знакомятся с результатами из смежных областей, проявляя широту знаний и ставя проблемы, которые не могут быть ограничены рамками одной дисциплины. Нетрудно заметить, что оба названных автора — Е.Ф. Тарасов и Дж. Кесс — высказывают сходные мнения о задачах ПЛ, акцентируя внимание на производстве и понимании речи и на овладении языком; оба они подчеркивают значимость влияния лингвистических и психологических теорий на становление психолингвистических концепций. Заметим, что то первые два периода, названные Дж. Кессом, фактически совпадают с рассматриваемыми Е.Ф. Тарасовым ПЛ Осгуда и ПЛ Миллера и Хомского, хотя нельзя не заметить разницы в подходах к классификации и непоследовательности в использовании классификационных принципов. Так, Дж. Кесс подчеркивает важность факта становления и развития ПЛ в целом и ее когнитивной ориентации в частности, однако из этого ряда выпадает квалифицирование второго периода как "лингвистического", что подразумевает противопоставление его "психологическому" или какому-то еще периоду. В отличие от этого Е.Ф. Тарасов использует традиционное наименование двух первых периодов развития ПЛ по именам авторов центральных для этих периодов психолингвистических концепций, в то время как далее вступают в действие иные основания для классификации: сначала учитывается фактор последовательности (ПЛ "третьего поколения"), а затем используется название рассматриваемой теории. Таким образом, в одном из обсуждаемых источников наблюдается смешение двух, а в другом — трех оснований для классификации. Наибольшее расхождение между рассматриваемыми источниками связано с тем, что Е.Ф. Тарасов дает детальную характеристику теории речевой деятельности (отечественной ПЛ), в то время как Дж. Кесс полностью игнорирует существование такого направления в мировой ПЛ, но акцентирует внимание на когнитивном подходе и его интегративной направленности. К тому же теория речевой деятельности, названная Е.Ф. Тарасовым после трех периодов развития ПЛ, вовсе не выступает в качестве содержания хронологически последующего — "четвертого периода": имеется в виду, что она соотносится со всеми тремя другими периодами, сосуществуя параллельно с ПЛ Осгуда и т.д. и проходя свой собственный путь. — 14 —
|