Психология и этика

Итак, предлагается различать душу в первом и во втором пониманиях. В первом понимании она, несмотря на все решительные заявления, не уходи­ла из научной психологии, но была переименована, переодета, обозначена как эмоции, переживания, со­стояния и т.п. (достаточно вспомнить отечествен­ную традицию, где понятие переживания является одним из центральных для психологии личности). А вот второе, метафизическое или философско-нрав-ственное понимание было решительно отстранено как несовместимое с наукой и ни под каким видом не допускалось в психологию. Но ведь речь идет не о двух разных душах, а об одной, единой, имею­щей разные стороны: внешнюю — мир душевных переживаний, страстей и внутреннюю, метафизичес­кую. Внешняя сторона не может быть полноценно понята, изучена, коррелируема, воспитуема вне ори­ентации, учета ее сущностной связи с вершинными проявлениями, духовными устремлениями. Или — иными словами — двойное бытие души не есть бытие, расколотое на две независимые друг от дру­га части, и отделяя в исследовательских целях один мир от другого, мы должны одновременно отдавать себе отчет, что лишь в их постоянном и драматичес­ком (подчас трагическом) соотнесении, стремлении к труднодостижимому единству и состоит полнота человеческой жизни, ее сокровенный смысл.

Но реально ли установить эту связь, возможно ли вообще мерное соотнести с безмерным? Быть может, некоторой подсказкой, полем для размышле­ния послужат материалы данной дискуссии. В са­мом деле — соотнесение разных уровней, мерного и безмерного, происходит в каждом человеке (его бытие тоже, по крайней мере, "двойное") как суще­стве конечно-бесконечном, и психология в этом плане просто не должна отделяться от полноты образа человека, его антиномичной реальности. Другое дело, что в XX веке сам этот образ стал усеченным, час­тичным, лишенным метафизического измерения и высоты. Строго говоря, душу изъяли не из психо­логии как таковой, а из образа человека, которому психология должна соответствовать, на который должна ориентироваться. Им стал "человек физи­ологический", "человек рефлекторный", "человек поведенческий", "человек подсознательный" и т.п. Теперь речь лишь о том, что психологии пристало ориентироваться на полного целостного человека, имеющего не только тело, сложное сознание, много­образие переживаний, внешнюю сторону души, но и ее внутреннюю сторону и высшие проявления (дух). А чтобы не произошла подмена, смешение психо­логического и, скажем, теологического, нравствен­но-философского пониманий, можно предложить один из возможных выводов, прозвучавших в дан­ной дискуссии: психическое (восприятие, память, мышление, личность) существует, действует, разви­вается в конечном итоге не себя самого ради, а как аппарат, инструмент достижения человеческой сути. Этика, философия, богословие как адекватные спо­собы, неслучайные, выверенные опытом языки вы­ражения таковой сути составляют тем самым важ­нейшее ориентирующее, рабочее условие психоло­гических разработок, ибо последние приобретают тогда действительный масштаб и смысл в культуре, а первые — психологическое соотнесение и почву. Еще раз: душа во втором (духовном) понимании не входит, не вмещается в психологию, равно как не растворяет психологию в себе; религиозно- философский и конкретно-психологический уровни несво­димы один к другому, не подменяемы друг другом, но их взаимное признание, установление связи, со­отнесение -- условие и форма их адекватного по­нимания. Нравственная философия, религия отра­жают вертикальную устремленность человека к высшему началу и в этом плане отвечают его на­сущной потребности поиска смысла жизни, неунич­тожимого фактом физической смерти. Психология занята, по преимуществу, горизонтальной плоскостью — человеком как конкретным деятелем во времени и пространстве. Философия и религия дают пре­дельные ответы на вопросы "в чем смысл?", "ради чего?". Научная психология стремится отвечать на "как?'", "для чего?", "каковы механизмы?". Сопря­жение вертикали и горизонтали (при всей его ре­альной сложности) более чем необходимо — оно неизбежно, ибо движение жизни подразумевает, из­нутри требует, жаждет осознания ее смысла, а смысл подразумевает реализацию, т. е. осуществленное дви­жение в конкретном времени и пространстве.