|
Пятая глава является одной из центральных в книге, в ней получает содержательное наполнение понятие силы во всей его противоречивости и многоликости. В частности, Мэй рассматривает влияние как один из видов силы и развенчивает очередной миф — о принципиальной оппозиционности интеллектуалов любой власти. Отношения па самом деле оказываются скорее конкурентными: интеллигенция борется не столько против влияния политических лидеров на широкие массы, сколько за то, чтобы самой осуществлять это влияние. В этой же главе Мэй строит свою иерархическую классификацию видов силы, точнее, проявлений силы. В нее входят хорошо известные вещи: эксплуатация, манипуляция, соперничество, забота — Мэй только впервые помещает их в один общий контекст — и «интегративная сила», образующаяся из единения усилий с другими людьми. Противопоставление силы и любви тоже оказывается ложным: любовь и сила переплетаются и скорее сопутствуют, чем противоречат друг другу. В шестой главе, озаглавленной «Сила быть», Мэй развивает идеи, во многом продолжающие пафос знаменитой книги его учителя Пауля Тиллиха «Мужество быть». Он анализирует присущие жизни процессы самоутверждения, и показывает, что переход от бессилия к агрессии часто проскакивает эту стадию. В ней Мэй также обращает внимание на конструктивную роль сознания в отстаивании себя. Седьмая глава — также одна из центральных — посвящена агрессии. Мэй переосмысливает расхожее понятие агрессии, распространяя его не только на акты насилия, но и на многие акты творчества, связанные с разрушением старых форм. В целом он утверждает, что агрессия обладает позитивной стороной, которая обычно недооценивается, она неотделима не только от творчества, но и от любви. Поэтому он считает необходимым различать деструктивную и конструктивную агрессию. Тема насилия развивается в еле дующих главах. Восьмая глава посвящена соблазнам насилия, тому, что делает его психологически привлекательным. Девятая глава посвящена психологическим механизмам и классификации видов насилия как деструктивного, так и конструктивного. Десятая глава посвящена феномену, который в современной литературе получил название виктимности — вкладу, который вносит жертва в насилие над ней. И, пожалуй, кульминацией всей книги выступает, с моей точки зрения, экзистенциальная трактовка Мэем в конце десятой главы мифа об Эдипе. Проблема силы и невинности перерастает здесь в одну из стержневых проблем человеческой цивилизации — проблему добра и зла. С точки зрения Мэя, Эдип — «это человек, который осмелился осознать тот факт, что человек (по крайней мере в воображении, то есть там, где смысл действия принимается в расчет) спит со своей матерью и убивает своего отца, это человек, который видит себя в истинном свете, который понимает, что внутри него есть и добро, и зло, и осознает Сфинкса внутри себя… Единственный способ победить Сфинкса состоит в том, чтобы вернуть его на его истинное место внутри нашей души и там посмотреть ему в лицо — что значит столкнуться с виной и ответственностью. Выбор ясен: мы должны приносить человеческие жертвы Сфинксу, живущему за городскими воротами, или же мы должны принять вину и ответственность как наши внутренние реалии. Тот, кто не может принять свою вину и ответственность, будет вынужден проецировать свою вину на Сфинкса за пределами города». — 3 —
|