|
Психологи этого направления также обогатили науку важными фактами и выводами, но это произошло во многом благодаря тому, что они не могли, естественно, удерживаться на позициях «чистого» бихевиоризма и «контрабандой протаскивали тот или иной вид невидимых явлений по той простой причине, что без этого нельзя понять смысл поведения» (Миллер Дж., Галантер Ю. и Прибрам К. Планы и структура поведения. — М., 1964). Современный бихевиоризм потерял первоначальную простоту и определенность и перестал представлять собой единую психологическую концепцию. Основная его линия сохраняется исследователями в разной мере в соответствии со степенью отклонения от чистого поведенчества, и исходная схема усложняется различными промежуточными детерминантами поведения. В исследованиях психологов, так или иначе примыкающих к бихевиоризму, получено много ценных фактов, характеризующих зависимость продуктивности запоминания от различного рода установок, мотивов. Однако природа их не раскрывается, вследствие чего полученные данные имеют больше эмпирический, чем собственно теоретический характер. В исследованиях произвольной памяти у бихевиористов в качестве центральной проблемы выступает заучивание наизусть. Она ближайшим образом сливается с проблемой «словесного обучения», «словесного поведения», которое мало чем отличается от всякого другого поведения. В ряде исследований получили подтверждение и дальнейшее развитие известные положения о влиянии повторений на успешность заучивания, о зависимости его от объема (К. Ховланд, 1940) и характера материала (Э. Гилфорд, 1934), от положения элемента в ряду (К. Ховланд, 1938; Дж. Диз, 1958) и т. д. Новую интерпретацию роли осмысленности материала для запоминания дали опыты Дж. Миллера и О. Селфриджа (1958), которые показали, как увеличивается успешность воспроизведения по мере приближения словесного ряда к статистической структуре языка. Все больший отход американской психологии от традиционного бихевиоризма меняет представления и о памяти. Наиболее ярко это обнаруживается в исследованиях Дж. Миллера, выдвинувшего гипотезу «объединения» (1962): успешность заучивания, увеличение объема запоминания достигается группированием материала и введением новых символов («объединением»). Гипотеза «объединения» действительно отражает существенное в памяти человека. Но по своему содержанию она не нова: речь идет об опосредованном характере человеческой памяти, идея о котором широко разрабатывалась в советской психологии. Представители гештальтпсихологии (В. Келер, К. Коффка, М. Вертгаймер, К. Левин и др.) подвергли критике прежде всего положение ассоцианизма о смежности элементов во времени и пространстве как условии возникновения и закрепления связи (ассоциации) в мозгу. Такие связи, с их точки зрения, не являются простой функцией смежности. В основе образования ассоциаций лежит закон целостности. Целое не сводится к простой сумме элементов; целостное образование — гештальт первично по отношению к входящим в него элементам. — 10 —
|