|
Тогда было организовано несколько экспериментов (не очень-то этичных, ибо они носили откровенно провокационный характер): психологи инсценировали некий инцидент, в котором подставное лицо оказывалось в угрожающей ситуации, и наблюдали за реакцией свидетелей. Результаты оказались неутешительны – мало кто поспешил на выручку ближнему. Впрочем, не было даже нужды в особых экспериментах – в реальной жизни оказалось достаточно подобных коллизий, многие из которых описаны в прессе. Зафиксировано множество примеров того, как человек, пострадавший от нападения, несчастного случая или внезапного приступа, подолгу не мог получить необходимой помощи, хотя мимо него проходили десятки и даже сотни людей (одна американка, сломавшая ногу, почти час пролежала в шоке посреди самой многолюдной улицы Нью-Йорка – Пятой авеню). Кое-какие выводы из провокационных экспериментов и простых житейских наблюдений все же удалось сделать. Оказалось, что само количество наблюдателей выступает не просто впечатляющей цифрой, вопиющим свидетельством массовой душевной черствости, но и сильным деморализующим фактором. Чем больше посторонних наблюдают беспомощность жертвы, тем меньше оказывается для нее вероятность получить помощь от кого-либо из них. И напротив, если свидетелей немного, то кем-то из них поддержка скорее всего будет оказана. Если свидетель и вовсе один, вероятность этого еще более возрастает. Характерно, что часто единственный свидетель невольно озирается по сторонам, словно желая сверить свое поведение с поведением окружающих (или найти кого-то, на кого можно было бы переложить свалившуюся вдруг ответственность?). Поскольку окружающих не оказывается, приходится действовать самому, в соответствии со своими нравственными представлениями. Разумеется и тут люди ведут себя по-разному, но, наверное, именно такая ситуация личной ответственности и выступает своеобразным нравственным тестом. «Если не я, то кто?» Наоборот, при виде хотя бы нескольких человек, не реагирующих на происходящее, человек невольно задается вопросом: «Мне что – больше всех надо?» Психологи отмечают: в подобных критических ситуациях крайнюю безучастность гораздо более склонны проявлять жители крупных перенаселенных мегаполисов, чем жители сельской местности и небольших городков. Наверное, прав был Гюго, заметивший: «Нигде не чувствуешь себя таким одиноким, как в толпе». Анонимность большого города, где все друг другу безразличны, все чужие, каждый сам за себя, приводит к тяжелым моральным деформациям. Горожанин постепенно обрастает скорлупой равнодушия, не отдавая себе отчета, что случись беда с ним, сотни прохожих перешагнут через него, не обращая внимания на его страдания. В такой бездушной атмосфере истощается душа, рано или поздно происходит эмоциональный и нравственный надлом. И человек спешит к психологу, чтобы спастись от духовной нищеты. Квалифицированных психологов сегодня много. Хороших – меньше. Потому что хороший психолог, по верному наблюдению Сиднея Джурарда, это в первую очередь хороший человек. По крайней мере, он не должен быть похож на тех, кто много лет назад мартовским утром глазел на мучительную смерть Китти Дженовезе. — 512 —
|