Том 3. Литературная критика

Промчались лётом сновиденья,

Увяла прелесть наслажденья,

И снова вкруг меня угрюмой скуки тень!..

«Я счастлив был! нет, я вчера не был счастлив; поутру я мучился ожиданьем, стоя под окошком, смотрел на снежную дорогу – ее не было видно! Наконец я потерял надежду – вдруг нечаянно встречаюсь с нею на лестнице… сладкая минута!

Он пел любовь, но был печален глас.

Увы, он знал любви одну лишь муку!

Жуковский.

«Как она мила была! Как черное платье пристало к милой Б. (фамилия была написана вполне, но потом все буквы, кроме первой, зачеркнуты, как видим на facsimile этого отрывка, приложенном к биографии).

Я был счастлив 5 минут!»

* * *

Вот отрывок из «Евгения Онегина» в его первобытном виде:

I

В те дни, когда в садах Лицея

Я безмятежно расцветал,

Читал охотно Елисея[6],

А Цицерона проклинал:

В те дни, как я поэме редкой

Не предпочел бы мячик меткой,

Считал схоластику за вздор,

И прыгал в сад через забор;

Когда порой бывал прилежен,

Порой ленив, порой упрям,

Порой лукав, порою прям,

Порой смирен, порой мятежен,

Порой печален, молчалив,

Порой сердечно говорлив;

II

Когда в забвеньи перед классом

Порой терял я взор и слух,

И говорить старался басом,

И стриг над губой первый пух, –

В те дни… в те дни, когда впервые

Заметил я черты живые

Прелестной девы, и любовь

Младую взволновала кровь,

И я, тоскуя безнадежно,

Томясь обманом пылких снов,

Везде искал ее следов,

О ней задумывался нежно,

Весь день минутной встречи ждал,

И счастье тайных мук узнал.

Последняя половина второй строфы относится, быть может, к той самой страсти, о которой говорит отрывок записок, сейчас нами представленный.

По выходе из Лицея, Пушкин, как известно, увлекся удовольствиями молодости, развлечениями света и кружка друзей. Крепкое здоровье его не могло вынесть изнурительного образа жизни, и через восемь месяцев после выпуска он вытерпел сильную горячку (в феврале 1818 года). По выздоровлении он вновь предался «водовороту», его уносившему, как выражается г. Анненков. Как рассеянна была его жизнь в первые два года после того, как он остался распорядителем своих действий, лучше всего свидетельствует обстоятельство, что в это время не вел он записок, которые начинаются только с приезда его в Крым (в 1820 г.). В Кишиневе и в Одессе Пушкин также вел жизнь рассеянную и даже позволял себе множество шалостей. Обо всем этом писано было довольно много, потому здесь мы опять можем удовольствоваться немногими чертами. Свой эксцентрический костюм в Кишиневе сам Пушкин описывает на Онегине (в одной из неизданных строф):