|
А сколько Вам нужно, чтобы начать постройку?* Желаю Вам всего хорошего, крепко жму руку. Ваш А. Чехов. Павловский не обманул. У него теперь тяжелые обстоятельства. А с Антокольским нужно повидаться*. На конверте: Таганрог. Его высокоблагородию Павлу Федоровичу Иорданову. Книппер-Чеховой О. Л., 16 марта 1902*3700. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ 16 марта 1902 г. Ялта. 16 марта. Милый мой, глупенький пупсик, злая моя, нехорошая жена, вчера я не получил от тебя письма. Кроме вчерашнего дня, я писал тебе ежедневно; очевидно, письма не доходят, с чем тебя и поздравляю. Ну, дуся, сегодня идет прекрасный весенний дождь. Это первый за всю весну. Мать сегодня приобщалась. У Арсения душеспасительное лицо. Мое здоровье хорошо, кашель меньше, настроение порядочное. Пьесу не пишу* и писать ее не хочется, так как очень уж много теперь драмописцев и занятие это становится скучноватым, обыденным. Ставить вам нужно прежде всего «Ревизора»*, Станиславский – городничий, Качалов – Хлестаков. Это для воскресений. А ты бы была великолепная городничиха. Затем – «Плоды просвещения»*, тоже для воскресений и на запас. Только вам необходимо еще прибавить двух-трех порядочных актрис и столько же актеров, тоже порядочных. Если главные роли будут, хотя бы случайно, исполняться такими, как Мунт*, и даже такими, как Литовцева*, то театр ваш погибнет через 2–3 сезона. У меня никто не бывает. Впрочем, вчера была Мария Ивановна Водовозова, которая, очевидно, – и это очень жаль! – помирилась со мной. Несносная, глупая бабенка, которая каждую минуту суется не в свое дело. Как идет IV акт «Мещан»?* Ты довольна? Напиши мне, дуся. Отчего я не получил ни одной телеграммы? Я каждый вечер жду. Очевидно, Немирович пал или падает духом, его заедают рецензии*. А ты, дурочка, не верь этим пошлым, глупым, сытым рецензиям нелепых людей*. Они пишут не то, что прочувствовано ими или велит им совесть, а то, что наиболее подходит к их настроению. Там, в Петербурге, рецензиями занимаются одни только сытые евреи неврастеники*, ни одного нет настоящего, чистого человека. Вот уже четвертая неделя поста! Скоро ты приедешь. Тебе я отдаю ту комнату, где стоит пианино, и ту, что внизу, где ты жила в прошлом году. Значит, две комнаты. Дам даже три комнаты, только не уходи к Суворину за 1000 р. в месяц*. Пиши, дуська, не ленись, будь порядочной женой. Обнимаю тебя и крепко целую. Пиши, родная! Подлиннее пиши, в письмах ты умная. Твой муж под башмаком Antoine. Кланяйся Андреевской, той самой, что на кумысе* познакомились. — 131 —
|