|
Чтобы кончить о Толстом, скажу еще о «Воскресении», которое я читал не урывками, не по частям, а прочел всё сразу, залпом*. Это замечательное художеств<енное> произведение. Самое неинтересное – это всё, что говорится об отношениях Нехлюдова к Катюше, и самое интересное – князья, генералы, тетушки, мужики, арестанты, смотрители. Сцену у генерала, коменданта Петропавл<овской> крепости, спирита, я читал с замиранием духа – так хорошо! А m-me Корчагина в кресле, а мужик, муж Федосьи! Этот мужик называет свою бабу «ухватистой». Вот именно у Толстого перо ухватистое. Конца у повести нет, а то, что есть, нельзя назвать концом. Писать, писать, а потом взять и свалить всё на текст из евангелия, – это уж очень по-богословски. Решать все текстом из евангелия – это так же произвольно, как делить арестантов на пять разрядов. Почему на пять, а не на десять? Почему текст из евангелия, а не из корана? Надо сначала заставить уверовать в евангелие, в то, что именно оно истина, а потом уж решать всё текстами. Я надоел Вам? Вот когда приедете в Крым, я буду Вас интервьюировать и потом напечатаю в «Новостях дня». О Толстом пишут, как старухи об юродивом, всякий елейный вздор; напрасно он разговаривает с этими шмулями. Я был нездоров недели две. Перемогался. Теперь сижу с мушкой под левой ключицей и чувствую себя недурно. Не с мушкой, а с красным пятном после мушки. Фотографию вышлю Вам непременно. Званию академика рад, так как приятно сознавать, что мне теперь завидует Сигма. Но еще более буду рад, когда утеряю это звание после какого-нибудь недоразумения*. А недоразумение произойдет непременно, так как ученые академики очень боятся, что мы будем их шокировать. Толстого выбрали скрепя сердце. Он, по-тамошнему, нигилист. Так по крайней мере назвала его одна дама, действ<ительная> тайная советница, – с чем от души его поздравляю. Я не получаю «Недели». Отчего? В редакции хранится присланная мною рукопись С. Воскресенского* «Глупости Ивана Ивановича». Если не пойдет, пришлите обратно. Будьте здоровы, крепко жму руку. Яше и Лидии Ивановне привет. Ваш А. Чехов. Пишите! На конверте: Царское Село. Михаилу Осиповичу Меньшикову. Магазейная, д. Петровой. Терентьевой М. Ф., 28 января 1900*3020. М. Ф. ТЕРЕНТЬЕВОЙ 28 января 1900 г. Ялта. 28 янв. Многоуважаемая Мария Федоровна! Крестьянка с. Мелихова Лукерья Денисова, – проживающая в Москве на Канаве, Кадашовский пер., д. Королева, кв. 10, – прислала мне по старому адресу свой паспорт, очевидно, для того, чтобы я обменил его на новый. Так как письмо ее меня не застало в Мелихово, то его из Лопасни послали мне в Ялту. Посылаю Вам паспорт Денисовой с покорнейшей просьбой: будьте добры, передайте его старосте Прокофию и скажите ему, чтобы он распорядился поскорее сделать то, что нужно. Ему это дело видней. — 16 —
|