|
– Как хотите, – холодно проворчал я. – Не нравится – не берите! – Нет, мы бы взяли, все-таки… Нам она нужна. Вы назовите вашу цену. Я взял карандаш, придвинул бумагу и стал долго и тщательно высчитывать. Потом поднял от бумаги голову и решительно сказал: – Десять миллионов. Оба вскочили и в один голос воскликнули: – Десять миллионов?! – Да. – За Россию?! – Да. – Десять миллионов рублей?! – Да. Именно рублей. Не пфенингов, не франков, а рублей. – Это сумасшедшая цена. – Сами вы сумасшедшие! – сердито закричал я. – Этакая страна за десять миллионов – это почти даром. За эти деньги вы имеете чуть не десяток морей, уйму рек, пути сообщения… Не забывайте, что за эту же цену вы получаете и Сибирь – эту громадную богатейшую страну! Маркиз Оцупа слушал меня, призадумавшись. – Хотите пять миллионов? – Пять миллионов? – рассмеялся я. – Вы бы мне еще пять рублей предложили! Впрочем, если хотите, я вам за пять рублей отдам другую Россию, только поплоше. В кавычках. – Нет, – покачал головой Муляйнен. – Эту и за пять копеек не надо. Вот что… хотите семь миллионов – ни копейки больше! – Очень даже странно, что вы торгуетесь, – обидчиво поежился я. – Покупают то, что самое дорогое для истинного патриота, да еще торгуются! – Как угодно, – сказал Муляйнен, вставая. – Пойдем, Оцупа. – Куда же вы? – закричал я. – Постойте. Я вам, так и быть, миллион сброшу. Да и то не следовало бы – уж очень страна-то хорошая. Я бы всегда на эту цену покупателя нашел… Но для первого знакомства – извольте – миллион сброшу. – Три сбросьте! – Держите руку, – сказал я, хлопая по протянутой руке. – Последнее слово, два сбрасываю! За восемь. Идет? Японец придержал мою руку и сосредоточенно спросил: – С Польшей и Кавказом? – С Польшей и Кавказом! – Покупаем. Сердце мое отчего-то пребольно сжалось. – Продано! – вскричал я, искусственным оживлением стараясь замаскировать тяжелое чувство. – Забирайте. – Как… забирайте? – недоумевающе покосился на меня Оцупа. – Что значит забирайте? Мы платим вам деньги, главным образом, за то, чтобы вы своими фельетонами погубили Россию. – Да для чего вам это нужно? – удивился я. – Это уж не ваше дело. Нужно – и нужно. Так – погубите? – Хорошо, погублю. IIIНа другой день, поздно вечером, к моему дому подъехало несколько подвод, и ломовики, кряхтя, стали таскать в квартиру тяжелые, битком набитые мешки. — 24 —
|