|
Нефёдов проводит параллель между демографической катастрофой в России в XVI в., приведшей к закрепощению крестьян, затем к голоду и Смуте, и «Черной смерти» (РЭС) Великой Чумой XIV в. в Англии, когда из-за нехватки рабочих рук выросла плата батракам, на что лендлорды запретили им менять хозяев. Беднота ответила восстанием Уота Тайлера, подавленным феодалами. Затем феодалы боролись друг с другом за скудные людские ресурсы — началась «война Алой и Белой роз». На самом деле события в Англии мало похожи на Смуту. Хотя во время голода 1601—1603 гг. происходили крестьянские бунты (Хлопко и др.), основным ответом на закрепощение крестьян было бегство их на юг, «показачиванье». Во время Смуты не было крестьянской войны: крестьяне самостоятельно не бунтовали, а присоединялись к движениям, обещавшим «доброго царя». Для крестьян последствия Смуты были неопределенны — крепостную зависимость не отменили, но и не ужесточили. (Шуйский ужесточил закон о беглых, но его не исполняли. — К.Р.) Нефедов по этому поводу пишет: «В конечном счёте, главная причина войны — проблема крепостного права — так и не получила своего разрешения. Положение оставалось противоречивым: формально законы о прикреплении крестьян и 5-летнем сроке сыска остались в силе, но фактически они не действовали. На Юге крестьяне официально могли уходить от помещиков; в других районах они уходили, не обращая внимания на законы». Главным итогом Смуты, заключает Нефедов, «была всеобщая разруха». С заключением можно согласиться, хотя непонятно, что тут внёс неомальтузианский анализ. Роль личности в истории . Неомальтузианский подход страдает тем же недостатком, что исторический материализм — упрощением. Все сводится к схемам: у неомальтузианцев — к соотношению численности трудящихся и элиты и перепроизводству, у марксистов — к производственным отношениям и классовой борьбе. Разница не так уж велика. В обоих случаях нет анализа общественной психологии людей того времени — этносов и социальных групп. Выпадает из рассмотрения человек, а вместе с ним — роль личности в истории. Между тем история изобилует примерами, когда один человек влиял на судьбу народа или государства. Особенно возрастают возможности подобных людей в переломные моменты истории, в частности в периоды кризисов. Роль личности в истории вполне согласуется с теорией систем. Ведь в случае кризиса системы её ритмы разбалансированы, возможности перехода в другие состояния резко возрастают и сравнительно небольшие воздействия приводят к далеко идущим последствиям. — 15 —
|