Хронолого-эзотерический анализ развития современной цивилизации. Книга 4. За семью печатями

Спустя некоторое время мои мысли снова перенеслись к тому, что я пережил в Северном аэропорту Красноярска. Нападение странных людей не укладывалось ни в какую логику.

«Что это были за люди? Откуда они? Как эти китайцы или корейцы меня вычислили? Кто за ними стоит? Интуиция подсказывала, что тут дело не в «богоизбранных». В ком-то другом. Значит, на Земле существует ещё одна неизвестная мне сила. Сила, которая предпочитает убивать не техникой, а банально руками».

Раздумывая над этим вопросом, я достал из рюкзака оброненную нападающими спицу и стал внимательно её изучать.

«Стальная, кованая со складной ручкой. В умелых руках страшное оружие! Хорошо, я увидел эти шпильки и удержал дистанцию... Спасибо тебе дедушка, что ты начал меня тренировать с двух лет! Спасибо и тебе, ведун, что на тренировках сгонял с меня по десять потов! Не будь вас, мне бы сегодня не жить. Вы как будто знали, что такое может случиться»,

• поклонился я мысленно своим наставникам по воинскому искусству.

Радовало одно, что кроме масонов, иллюминатов и хаба- да, теперь мне известна на Земле ещё одна страшная сила. На этот раз не западная, а восточная. Сколько раз мне твердил мудрый еврей-отступник Солганик дядя Ёша, что Запад и Восток между собой связаны. И эта связь существует тысячи лет! И на Западе, и на Востоке тайные общества делают одно и то же дело. Служат одной сатанинской идее.

«Судя по тому, что я пережил, ты был абсолютно прав, незабвенный дядя Ёша! Вот и настал тот момент, когда мне пришлось с этой силой столкнуться. А кто она такая, можно выяснить только у Чердынцева. Он наверняка должен знать,

• сделал я для себя заключение. — Следовательно, надо как можно скорее найти этого грубияна. Зачем-то он меня к себе позвал. Значит, моё образование далеко не окончено. Возможно, основной его этап ещё и не начинался, — почесал я себе затылок. — Прав был кондинский отшельник, когда утверждал, что накопление знаний — процесс бесконечный. Что он продолжается у нормального человека в течение всего его воплощения. Но если заниматься только получением знаний и ничего больше не делать, человечество погибнет! Оно будет развитым, очень умным, способным многое понять, но беззубым, не умеющим себя защитить. Значит, надо торопиться действовать. Для этого необходимо знать и понимать самое главное. Но судя по произошедшему, курс ликбеза я ещё не окончил. Не я нужен Чердынцеву, а он мне. И нужен он мне позарез! — заключил я, укладываясь на расстеленный спальник. — Плохо, что со мной нет собаки. Дорога дальняя, без четвероногого друга человеку в тайге всегда неуютно. Что ж, придётся поставить на страже своё подсознание. Оно может предупредить о приближении опасности. Плохо то, что оно не укажет, на каком расстоянии враг, кто он и в каком составе явился. Но это уже несущественно», — подумал я, засыпая.

Холодный северный ветер успел избавить тайгу от гнуса. Ни комаров, ни мошки в лесу не было. Поэтому я спокойно проспал почти до рассвета. Открыл я глаза от нестерпимого холода. Костёр мой давно погас, но вновь разводить огонь я не стал. Наскоро позавтракав, я накинул на плечи рюкзак, и, взяв в руки заряженную пулями «Сайгу», двинулся по намеченному маршруту. Судя по карте, мне надо было пройти около двухсот километров. В действительности же при движении по таёжным тропинкам расстояние могло удвоиться. Чтобы такого не произошло, важно было делать как можно меньше обходных манёвров. Но идти по горной тайге напрямик дело не из лёгких. На моём пути попадались бесконечные каменные осыпи, затяжные спуски и долгие изнурительные подъёмы. И всё это приходилось преодолевать. Кроме того, надо было идти между стволами сосен, по зарослям пихтового и кедрового стланика, по березнякам и бесконечным лиственничным борам. Но самым тяжёлым препятствием на пути становились так называемые харальгоны. На местном наречии — заросшие карликовой берёзкой длинные и, как назло, довольно широкие пади. Чтобы прорваться через харалъгон требуются и сноровка, и немалое время. Сплошную берёзовую поросль, где двигаться практически невозможно , стараются обходить и сохатые, и олени. Зарослей карликовой берёзки не боятся одни росомахи. Обладая недюжинной силой, они умудряются проламываться через неё подобно таранам. Мне же приходилось бороться с этой бедой часами, прорубаясь сквозь заросли охотничьим ножом, а иногда даже топором. Как правило, пройдя падь, заросшую карликовой берёзкой, я так выматывался, что буквально валился с ног. Добравшись, наконец, до лиственничного или соснового бора я сбрасывал с себя рюкзак и, чтобы поскорее остыть и обсохнуть, ложился на землю. В такие минуты сердце колотилось как бешенное. Казалось, что оно способно заглушить звуки окружающей природы. К концу второго дня пути, преодолев очередной ха- ральгон, я лежал, положив голову на каменную плиту, и смотрел на синее безоблачное осеннее небо. Надо моей головой по лиственничному сухостою бегал поползень. Он с нескрываемым любопытством меня разглядывал. По его поведению было видно, что птица человека видит впервые, и она сгорает от любопытства. Через пару секунд бойкая, смелая птица приблизилась ко мне совсем близко. Ещё немного, и она оказалась на рюкзаке, и занялась изучением моей куртки.