|
- И правда чудеса! - воскликнула мама. - Что за щедрый город Любимовск? Странно все это. Ты не находишь? Или ты так заболел историей Белого Кельта и Анны, что ни о чем другом думать тогда не мог? - Почему? Мог. Во-первых, я думал о вас. Во-вторых, я съездил в деревню - это в Старгородском районе, километрах в шестидесяти от Любимовска. Чудесное место. На горе - озеро. Вокруг него - шесть или семь домов, один из которых теперь наш. За горой, куда ни посмотри - ручьи, рощи, луга. Идиллия, одним словом. В доме, не поверишь, все удобства. Даже природный газ. В двух километрах от Мареевки село Вязовое, где есть школа, больница, магазин... - Ты увидел и очаровался? - прервала папу мама. - Какое это точное слово - очаровался. Чары... Что-то похожее, соглашаюсь, есть. Но все решила рукопись. По дороге в Мареевку я прочитал ее и... - Тут папа посмотрел в упор на маму. Мне даже страшно стало. - Прочитал и?.. - нетерпеливо переспросила мама. - Нашел одну запись. В ней Василий Иоаннович пишет о какой-то тайне, связанной и с их родом, и с Мареевкой. Пишет как-то смутно, намеками - так пишут одинокими ночами для себя. Существовала еще и вторая тетрадь, потому что фраза обрывалась на полуслове, и рукой, видимо, Василия Иоанновича было приписано: «см. в тетрадь №2». Ну, а в этой тетради в самом конце он написал: «Все чаще и чаще думаю о том, что начинаю чувствовать себя тем самым монахом, который девять веков назад проповедовал моим праотцам Слово Божье, и за это они убили и его, и его дочь. Но у меня нет дочери - и может быть, это не моя тайна и не мне суждено ее открыть. Отец, похоже, это понял быстро, а вот дядя Петр...» Все, рукопись обрывалась. - Монах и его дочь, - закричала я, - это же Белый Кельт и Анна! Папа улыбнулся мне, но глаза его были какими-то невидящими. - Возможно, возможно... Только я в тот же день побеседовал в Вязовской школе с учителем истории, милейшим человеком Виктором Владимировичем Юровым, но он ни о чем таком не слышал. Вот такие, девочки, дела. Деньги теперь, неведомо за что, у нас есть. Год-другой проживем безбедно. Дом свой в деревне есть – хошь, его продадим, хошь, на дачу ездить будем... - Коля, - мама положила на папину руку свою, - ты серьезно собираешься туда уехать? Папа посмотрел на нее долго-долго, потом на меня - и кивнул: - Очень хочу, дорогая. Но, как договорились, - все решит голосование. - А нельзя только на летние месяцы туда уехать? - с надеждой в голосе спросила мама. — 11 —
|