|
И в девятнадцатом веке мы слышим то же самое: “Матерью будь, а не отцом к братии” — советует преподобный Серафим Саровский новопоставленному игумену.[20] Итак, нет кощунства в именовании священника “батюшкой” и “отцом.” Человек должен понимать, что единственный источник его жизни — в Боге. И в этом смысле православие понимает слова Христа “И отцом себе не называйте никого на земле: ибо один у вас Отец, Который на небесах” (Мф. 23:9). Вообще же духовный отец порождает не своего сына, а чадо Божие. Не себе он рождает сына, но Богу. И все же — эти роды происходят не без участия проповедующего и вразумляющего. Несмотря на кажущуюся однозначность только что приведенных слов Христа, я дерзаю предположить, что даже самый убежденный баптист-евангелист у себя дома называет своего родителя отцом и не возражает, если его собственный сынишка говорит ему “папа.” Здесь, как и по отношению к иконе: поклоняться и служить можно лишь Единому Богу. Но можно и нужно чтить то, через что и через кого мы узнаем о Боге и получаем дар жизни. “Богу одному поклоняйся,” но — “чти отца твоего и матерь твою,” и, конечно же, не забывай о своем духовном родстве. Никого нельзя понудить обращаться к тому или иному человеку со словом “отец” (и, кстати, только упадком сословной этики можно объяснить, что сегодня некоторые священники представляются не “священник Александр,” а “отец Александр”). Но и нельзя запретить проявления любви.[21] Нельзя запретить брата называть братом и духовного отца — батюшкой (между прочим, замечу, что обращение к священнику “святой отец” не принято ни в православии, ни в католичестве, и родилось оно в кругах духовно ленивых настолько, что не удосужились научиться даже нормальному христианскому этикету). А сам этот маленький пример, связанный с пониманием новозаветных текстов, да научит осторожности. На нем хорошо заметна та пропасть, которую протестанты вырыли между своим библейским буквализмом и духовной практикой Церковной жизни… В религиозности святые были гениальны — и совсем не обязательно они понимали другие стороны человеческой жизни столь же просветленно и глубоко. В их трудах возможны ошибки и исторические и научные, и даже богословские (хотя и по периферийным вопросам). Ведь, как сказал о Благодати святой Иустин Философ, — “эта сила не производит поэтов, не делает философами, ни знаменитыми ораторами; но своим влиянием подлежащих смерти делает бессмертными, людей — богами, на земле переносит выше Олимпа” (Речь к эллинам:5). В своем рождении друг от друга наставники сохраняют тот образ внутреннего устроения, который впервые явил создатель духовной традиции. “Подражайте мне, как я Христу” (1 Кор. 4:16) — призывает апостол Павел. А от Апостола начинается следующее преемство — например, святого Игнатия Богоносца, который, по слову святого Иоанна Златоуста, “близко общался с апостолами, имел с ними общение и в речах, и в неизреченном”…[22] — 8 —
|