|
Для православного подвижника этот вопрос разрешается доверием опыту святых отцов и следованием аскетическому преданию Церкви, ибо никто не может установить иерархию прежде опыта. В христианстве же этот вопрос усложняется еще и тем, что опыт в конечном смысле не зависит от человека, потому что сущность христианского опыта в богообщении, в приобщении Божественному бытию, Бог же абсолютно свободен и никакими человеческими средствами не может быть вынужден к такому общению. Это последнее обстоятельство приводит к тому, что при наличии богатейшей аскетической системы подвижник относится к ней, как к чему-то второстепенному; иными словами, ни на какое внешнее человеческое действие не полагается надежда, и вся сила внимания обращена на внутреннее устроение, на внутренний подвиг молитвы, смирения, послушания, и каждое из этих действий представляет собою бесконечное творчество, так что нет уже и возможности удерживаться в пределах системы. Проблема аскезы является актуальною не только для тех, кто именуется подвижником в узком и, так сказать, специальном смысле этого слова, например, монахов и отшельников, но и вообще для всякого христианина, ибо актуальность и современность этого вопроса во все века, во всякую эпоху пребывают неумаленными по самому существу той жизни человеческого духа, которая имеется здесь в виду. Аскетизм как духовный труд неотъемлем не только от всех известных истории великих и невеликих религий, но и вообще от всякой человеческой культуры, даже и безрелигиозной. Все религии, все старые и новые парарелигиозные формы мистической жизни имеют свою аскетическую культуру, отличную в той или иной мере от других в силу различия догматического сознания, лежащего в основе всякой религии. В данный момент мы вовсе не предполагаем остановиться на чрезвычайно важной и интересной теме — зависимости аскетического акта от формы догматического сознания, как и наоборот — зависимости доктрины от реально пережитого духовного опыта. Наша задача — нарисовать возможно короче картину православного подвижничества. Христа мы принимаем как абсолютную Истину, как Бога Творца и Бога Спасителя. Заповеди Его суть несозданный Свет Божества, и стремление к тому, чтобы они стали единственным законом всего нашего бытия — и временного, и вечного — составляет сущность православной аскезы. Мы решительно отвергаем всякую попытку поставить Христа в ряду других «основателей религий» или «великих учителей человечества». Христианство предстает нам во всей своей исключительности и ни в каком случае не рассматривается нами лишь как одно из данных человечеству «откровений», как одна из «традиций» среди других аскетических культур и традиций. Мы не допускаем никакого ограничительного толкования таких слов Христа, как, например: «Никто не знает Отца, кроме Сына» (Мф. 11:27); или: «Никто не приходит к Отцу, как только через Меня» (Ин. 14:6); или: «Если не уверуете, что это Я, то умрете во грехах своих» (Ин. 8:24). — 5 —
|