|
Христос насыщает людей чудесным образом семью хлебами, причем собирают семь корзин остатков. Христос совершает чудо в Кане Галилейской, и остаются несколько неиспользованных огромных сосудов вина. Мир был бы чем-то другим без этой избыточной энергии, миротворение Божие не скупо, и для человека не все в нем строго рассчитано и понятно. В конце книги Иова есть удивительная сцена. Бог берет Иова, как ребенка, и водит его по своему зоопарку. Иов страшно боится этих хтонических чудовищ хаоса, левиафанов и бегемотов, а для Бога это домашние зверюшки. Бог спрашивает Иова: Можешь ли ты надеть узду на левиафана? Господь же смирил и связал Свою тварь. Мир огромных потенций создается изначала, а затем начинают отсекаться лишние куски. Что-то, может быть, сжигается, а что-то хранится про запас, чтобы со временем вновь войти в мастерскую высшего Художника. Так, постепенно, начинает вылепляться тот многообразный, многоликий космос, который мы с вами видим и знаем. 4. Важнейший мотив библейского рассказа о творении мира - постепенное становление творения. Не в одно мгновение делается мир, но в некотором временном интервале, в знаменитой Седмице Творения. В каждый из этих дней происходит нечто именно для него характерное. Развитие мира постепенно, однако Библия не дает никаких оснований говорить о саморазвитии вселенной. Переход от одного дня к другому опосредуется Божиим призывом “Да будет!”, и земля отвечает на этот творческий порыв. Именно откликаясь на призыв Слова, земля в Шестодневе производит жизнь. "И сказал Бог, да произрастит земля зелень, траву, древо плодовитое... И произвела земля... И сказал Бог: Да произведет земля душу живую по роду их, и скотов и гадов и зверей земных по роду их. И стало так". (Быт. 1. 11,12,24). Этот творческий ответ земли так описывает св. Василий Великий: "Представь себе, что по малому речению холодная и бесплодная земля вдруг приближается ко времени рождения, и как бы сбросив с себя печальную и грустную одежду, облекается в светлую ризу, веселится своим убранством и производит на свет тысячи растений»[5]. Это представил себе К. С. Льюис: "Далеко во тьме кто-то запел. Слов не было. Не было и мелодии. Был просто звук, невыразимо прекрасный. И тут случилось два чуда сразу. Во-первых, голосу стало вторить несметное множество голосов - уже не густых, а звонких, серебристых, высоких. Во-вторых, темноту испещрили бесчисленные звезды... Лев ходил взад и вперед по новому миру и пел новую песню. Она была мягче и торжественней той, которой он создал звезды и солнце, она струилась, и из-под лап его словно струились зеленые потоки. Это росла трава. За несколько минут она покрыла подножье далеких гор, и только что созданный мир стал приветливей. Теперь в траве шелестел ветер. Вскоре на холмах появились пятна вереска, в долине - какие-то зеленые точки, поярче и потемней. Когда точки эти, - нет, уже палочки, возникли у ног Дигори, он разглядел на них короткие шипы, которые росли очень быстро. Сами палочки тоже тянулись вверх, и через минуту-другую Дигори узнал их - это были деревья"[*]... Перед нами - та же тема созидающей песни[6]. — 7 —
|