|
Ветренный шквал налетел на корабль, и все слилось в одну ночь - Земля, море, воздух, потемневшее небо. Громовые раскаты сопровождались полыханиями молний, Свистели канаты лопавшихся парусов. Мачта гнулась, штурвал потерял всякую силу, Ручку руля с силой вырывало из рук. Толща воды обрушивалась в трюмы. Крики смешались с плачем Матросов, штурманов, владельцев корабля и пассажиров, Единым голосом взывавших ко Христу, В том числе и тех, кто никогда раньше не знал Бога; Ибо страх — наиболее впечатляющий урок. Но самым ужасным из всех бедствий Было отсутствие воды на корабле, который от сильного шторма Получил пробоины: через них вылился в пучину Весь имевшийся запас сладкой влаги. Предстояло умереть, борясь с голодом, штормом и ветрами…[26] Запасы воды удалось пополнить благодаря проходившему неподалеку финикийскому судну, однако шторм не утихал в течение многих дней, и корабль, на котором находился Григорий, окончательно сбился с пути:"Мы не знали, куда плывем, ибо многократно меняли курс, и уже не чаяли никакого спасения от Бога" ".[27] По обычаю того времени, Григорий, хотя и являлся сыном епископа, не был крещен в детстве: таинство откладывалось до окончания учебы и вступления в зрелый возраст. Оказавшись лицом к лицу с рассвирепевшей стихией, он не столько боялся самой смерти, сколько опасался умереть некрещенным. Его скорбь была так велика, что другие пассажиры утешали его: Когда же все боялись смерти обыкновенной, Для меня еще ужаснее была смерть внутренняя. Ибо очистительных вод, дающих обожение, Лишали меня воды, убийственные для странников. Об этом было мое рыдание, в этом заключалось мое несчастье, Об этом я, простирая руки, воссылал вопли, Заглушавшие даже страшный рев волн; Разорвав одежду, я лежал простершись, убитый горем. Но вот что невероятно, однако же это правда: Все плывшие на корабле, забыв о собственном бедствии, Соединяли со мной молитвенные стоны, Сделавшись благочестивыми в общих бедствиях; Так сострадательны были они к моим мучениям![28] В этой критической ситуации Григорий дает обет посвятить себя Богу в случае, если ему будет сохранена жизнь. К обету, данному его матерью, он присоединяет свой собственный, предлагая Богу заключить с ним договор:"Твоим я был прежде, Твой есмь и ныне, — говорит Григорий Богу. —…Для Тебя буду жить, если избегну сугубой опасности! Ты потеряешь Своего служителя, если не спасешь меня! Ученик Твой попал в бурю: оттряси же сон, или приди по водам, и прекрати этот ужас!"[29] Бог принимает условия договора. Шторм неожиданно прекращается. Вместе с ним заканчивается юность Григория. Хотя пройдут годы прежде, чем он окончит Академию, крестится и окончательно посвятит себя служению Богу, тем не менее решение об этом уже принято, и ничто не сможет отвратить Григория от следования к намеченной цели. — 6 —
|