|
Еще один парадокс христианства: мир кончится потому, что он должен быть преображен в Божией Любви, – и мир кончится потому, что “по причине умножения беззакония... охладеет любовь” (Мф. 24,12). Мир призван Любовью к вечности, но если он не откликается на этот призыв – он распадается. Следовательно, конец есть разделение. С Богом будет то, что не может не быть. Остальное погрузится в небытие. Когда иерархически низшее навяжет себя среднему – лишь Свыше сможет придти спасение. Значит, – проблема эсхатологии в нас, в нашей иерархии ценностей. От нас зависит будущее России – Православия – христианства – человечества –Вселенной. Это реализм категорического императива Канта (‘’поступай так, как если бы твоя воля стала бы законом для всей Вселенной, чья история начинается лишь с этого момента’’). Эсхатологическое уточнение кантовской формулы таково: если твоя воля, будучи злокачественной, действительно станет законом для всей Вселенной, – то история Вселенной этим моментом закончится… Христианство в цивилизации досуга До некоторой степени утешительно было бы считать, что антихрист некоей неотразимой магической силой насильно навяжет себя людям[18]. Но в том-то и особенность последней исторической трагедии, что “народы со всею охотою сделаются его союзниками” [А1][19]. А для того, чтобы человечество само сделало такой выбор, — в его повседневной жизни должно быть что-то, что подталкивало бы его к подобному волеизъявлению. Антихрист может быть избран и признан только в том случае, если его система ценностей еще до его явления стала господствующей. На смену Евангелию, официально все еще чтимому, приходит иной идеал — и вместе с ним на место человека заступает Масса, умерщвленная своим идеалом. “Так к полному удовольствию нашей современной печати совершится последний фазис христианства и заключатся судьбы всемирной истории. Настанет “хилиазм”, “1000 лет” блаженства, когда будут писаться только либеральные статьи, произноситься только либеральные речи, и гидра “национализма” будет раздавлена... Скучновато. Ах, канальственно скучновато везде...”[20] В том царстве антихриста, которое описывает Апокалипсис, у человека будет свобода: выбирать того или иного кандидата, купить эту марку холодильника или иную. Но вертикали не будет. По верной мысли Г. Померанца, “само обращение к Богу создает вертикаль, создает новую степень свободы – вверх. Без иерархии высоты свобода неполна – есть только топтанье вправо-влево, вперед-назад”[21]. Мир, в котором нет вертикали, нет иерархии ценностей, – это мир пошлости. Все занижено. Все плоско. Все одинаково. Обо всем можно судить и рядить одномерно. Мы и наши моды – мерило всего. И человек забывает, что он призван к служению. Он забывает, что жить можно только ради того, за что не страшно умереть. Забыв это, он, между прочим, для начала утрачивает и другое знание – знание о том, что “есть истины, за которые нельзя жить и умирать; есть вторичные истины, за которые нельзя, – за которые мы не имеем права жить и умирать”[22]. Потеряв небо над своей головой, человек теряет ориентацию и, неподсудный никому, сам присваивает себе право судить всё и вся… — 10 —
|