С эмблемой ЦСКА

Опытные командиры всегда старались поручать самые ответственные боевые задания хорошим спортсменам.

«Каждый спортсмен стоит в бою нескольких рядовых бойцов, а взвод спортсменов – надежнее батальона, если предстоит сложная боевая операция», – говорил после войны видный советский военачальник, Герой Советского Союза генерал армии Иван Ефимович Петров.

Спортсмены действовали точно, ловко и быстро, они были неутомимы и находчивы в бою, всегда искали и находили верные пути к победе. Спорт выработал у них инициативность, собранность, а главное – умение с честью выходить из самых сложных боевых ситуаций, сохранять свою жизнь, казалось бы, в самых безвыходных положениях.

«Если бы не моя разносторонняя физическая подготовленность, не выполнил бы я и небольшой части тех боевых заданий, которые выпали на мою долю в годы Великой Отечественной войны, – рассказывает известный спортсмен ЦДКА, заслуженный мастер спорта СССР офицер Георгий Иванович Булочкин. – Как штурман военной авиации я начал боевую службу в 23-м гвардейском полку 3-й воздушной армии, которой командовал прославленный спортсмен Герой Советского Союза генерал М. М. Громов. Совершил более трехсот боевых вылетов. В горячее время приходилось за одну ночь выполнять до десятка вылетов. Недосыпал, утомлялся, но от заданий никогда не уклонялся, никогда не жаловался на усталость и недомогание, внутренне всегда твердил себе, что я спортсмен, что должен подавать пример стойкости и выносливости товарищам по полку, что поддаваться слабости не имею права, как бы трудно ни было.

Помню случай у Ростова-на-Дону. Наш полк получил задание вылететь в тыл армии генерала Клейста и отбомбить его танковые колонны. Я летел в экипаже летчика Виктора Завьялова. Только мы успели сбросить по танкам свой бомбовый груз, как над нами появились «мессершмитты». Одного нам удалось подбить, а другой зажег нашего «Петлякова». С разрешения командира мы покинули самолет. Высота была до 5000 метров. Мой парашют не раскрывался. И тут я понял, что в спешке взял парашют, принадлежавший одному из моих товарищей на голову выше меня ростом. Я продолжал камнем лететь вниз, но не растерялся, овладел своим телом, принял удобное положение дотянулся до кольца. За несколько сот метров до земли парашют, наконец, раскрылся и я был спасен. Но радоваться было рано. «Мессершмитты» тоже были уже над землей. Это был привычный для гитлеровских летчиков прием: расстреливать спасающихся на парашютах. Мы знали об этом. И чуть приземлившись, я освободился от парашюта, петляя, бросился прочь, бежал, залегал, опять стремительно бежал, А вражеский самолет непрерывно обстреливал пулеметными очередями.