|
Уясните, что гнев и печаль это две стороны одной энергии. У императора было два варианта отзыва на поступок мастера: рассердиться или опечалиться. Стоило Бутею разгневаться, и Фу-Дайши попал бы на плаху, его бы швырнули в тюрьму, отравили, задушили, распяли. Но император огорчился. Он не утратил надежду. В печали есть своя красота, потому что она может стать созидательной. Гнев всегда разрушителен. Если бы Бутей был гневливым человеком, то счел бы поступок Фу-Дайши оскорблением своего величества. Но он подумал: «Я упустил прекрасный случай». Если вы сможете быть таким же смиренным человеком, перед вами откроется больше возможностей. Императору не так уж много осталось до ясного понимания. Рано или поздно он выйдет на путь. «Какая жалость, - вздохнул Шико, - Фу-Дайши еще никогда не был таким красноречивым». Фу-Дайши колотил кулаком по столу, истошно орал, в его походке сквозила пронзительная благодать - во дворец явился Будда. Да, Фу-Дайши никогда не был таким красноречивым. Он сказал то, что мог сказать. Он создал ситуацию, в которой для видения императора открывались все возможности. Мастер сделал все, что было в его силах. В поведении Фу-Дайши вы не отыщите недостатки. Больше он ничего не мог предпринять. На самом деле, с самого начала у него не было никакого шанса пробудить Бутея. Прежде всего, такому человеку как Фу-Дайши трудно прийти во дворец. К мастерам должны приходить императоры, но Фу-Дайши, по-видимому, был очень сострадательным человеком - он сам отправился во дворец. Ученик должен приходить к мастеру, но иногда так получается, что мастер сам идет к ученику, из чистого сострадания и любви. Фу-Дайши пришел к императору, пылая сильным огнем, пришел с обнаженным сердцем. Он никогда так не горел, он еще ни разу не проявлял свое существо так открыто, как в тот день. Мы знаем немало таких историй. Как-то раз Будда явился к людям, просто сел и все время безмолвствовал. О некоторых мастерах дзен рассказывают, что они приходили к людям, поднимались на помост, оглядывались по сторонам, сходили на землю и уходили, не вымолвив ни единого слова. Но Фу-Дайши оказался мастером, который хватил кулаком по столу, громко закричал, попытался вывести императора из состояния столбняка. Да, Шико был прав, когда сказал: «Фу-Дайши еще никогда не был таким красноречивым». В тот миг император мог преобразиться. Чао-пьен сказал так: Неожиданно послышались раскаты грома, распахнулись двери ума, и вдруг, о чудо! Передо мной сидит старик, скромный и простой. Фу-Дайши неожиданно создал раскаты грома. Если бы император действительно был готов принять это глубокое сострадание, эту благодать, этот дар, тогда двери его ума открылись бы, распахнулись... и вдруг, о чудо! Передо мной сидит старик... — 16 —
|