Постепенно он подходил ближе и ближе, и пришел день, великий день, когда люди сказали: «Он ушел вчера утром; должно быть, он достиг лишь следующей деревни. Если ты поспешишь, если ты побежишь, ты сможешь догнать его». И однажды он догнал его, и он так обрадовался, что забыл все тяготы путешествия и стал задавать те вопросы, которые он придумывал всю дорогу, и Будда сидел, улыбался и спрашивал: — Ты действительно хочешь знать ответ? Маулингапутта ответил: — Тогда зачем бы я так долго путешествовал? Это было так мучительно — мне кажется, я путешествую всю жизнь, и ты спрашиваешь меня, хочу ли я знать ответ? Будда сказал: — Я снова спрашиваю тебя: действительно ли ты хочешь знать ответ? Скажи, да или нет, потому что от этого будет зависеть многое. Маулингапутта сказал: —Да! Тогда Будда сказал: — Два года сиди в молчании рядом со мной — ни о чем не спрашивая, никаких вопросов, никаких разговоров. Просто сиди в молчании рядом со мной два года. И по прошествии этих двух лет ты можешь спросить меня о чем хочешь, и я отвечу тебе. Ученик, великий ученик Будды, Манджушри, который сидел под другим деревом, громко рассмеялся, он почти катался по земле. Маулингапутта спросил: — Что случилось с этим человеком? Ни с того ни с сего, когда вы говорили со мной, вы не сказали ему ни слова, никто ему ничего не говорил — он что, сам себе рассказывает анекдоты? — Пойди и спроси его, — сказал Будда. Манджушри ответил: «Господин, если ты действительно хочешь задать вопрос, задай его прямо сейчас — потому что таким он образом он обманывает всех. Он обманул меня. Я был таким же глупым философом, как и ты. Когда я пришел, он ответил мне точно так же; ты прошел тысячу миль, я прошел две тысячи». Манджушри, несомненно, был великий философ, более известный в стране. У него были тысячи учеников. Когда он пришел, он пришел с тысячей своих учеников — великий философ приходит со своей свитой. «И Будда сказал: «Сиди в молчании два года». И я просидел в молчании два года, но потом я не мог задать ни одного вопроса. Эти дни молчания... постепенно все вопросы увяли. И я тебе скажу одно: он исполняет свои обещания, он человек слова. Ровно через два года — я совершенно забыл, потерял счет времени, потому что, к чему о нем помнить? Когда молчание стало глубоким, я потерял счет времени. Когда прошло два года, я даже не осознавал этого. Я наслаждался молчанием и его присутствием. Я пил от него. Это было так невероятно! Фактически, глубоко в своем сердце я никогда не хотел, чтобы эти два года подошли к концу, потому что, когда они истекут, он скажет: «Теперь уступи свое место рядом со мной кому-то другому, отодвинься немного. Теперь ты способен быть один, я тебе не нужен настолько». В точности так же мать отодвигает ребенка, который уже может есть и не нуждается в том, чтобы его кормили грудью. И вот», — сказал Манджушри, — «я просто надеялся, что он забыл об этих двух годах, но он вспомнил — ровно через два года он сказал: «Манджушри, теперь ты можешь задать свои вопросы». Я посмотрел вовнутрь; там не было ни вопросов, ни спрашивающего — полное молчание. Я засмеялся, он засмеялся, он хлопнул меня по спине и сказал: «Ну, а теперь отойди в сторону». — 168 —
|