|
* * * "Что делают эти два насекомых, папа?" — спрашивает маленькая Гертруда, которая гуляет в саду со своим отцом. "Так, — бормочет папа,— ты помнишь, что я рассказывал о птицах и пчелах? Вот это они и делают". "Но они не птицы и не пчелы", — протестует Гертруда. "Я знаю, — говорит ее отец, — они называются Папины Длинные Ноги". "А,— говорит Гертруда, немного подумав, — это значит, — продолжает она, что то, которое внизу — это Мамины Длинные Ноги, а то, которое наверху Папины Длинные Ноги". "Нет, это не так, дорогая! — отвечает отец,— они оба Папины Длинные Ноги". Гертруда минуту думает, а потом раздавливает насекомых. "Почему ты это сделала?" — спрашивает удивленный отец. "Почему? — повторяет Гертруда.— Я не хочу, чтобы такие вещи творились в моем саду". В субботу ночью в О'кей Салуне вовсю идет стрельба, и в воздухе много летящих пуль. Внезапно двери открываются, входит человек, который идет через всю комнату прямо к бару. Сразу же стрельба прекращается. Бармен высовывает голову из-за стойки: "Приятель,— говорит он, — ты по-настоящему смелый, если гуляешь под этими пулями, даже не глядя ни налево, ни направо!" "Совсем нет,— отвечает человек, оглядываясь вокруг,— видишь ли, я должен деньги каждому из здесь присутствующих!" Ольга Ковальская спускается, с энтузиазмом подпрыгивая в своей новой экипировке для Кун-Фу. Ковальский смотрит на нее, и она задевает своей рукой его лицо. "В чем дело, Ольга? — рычит Ковальский, — Что ты делаешь?" "Я беру уроки Кун-Фу",— отвечает Ольга гордо, она игриво рубит воздух своей рукой и наносит удар в шею Ковальскому. "Это в том случае, — объясняет Ольга, — если какие-нибудь сексуальные фанатики попробуют меня изнасиловать однажды темной ночью". "О чем беспокоиться, — замечает Ковальский, потягивая пиво, — так темно никогда не будет!" "Итак, мисс Виллинг, этот человек, — кричит умный адвокат Борис Баблбрейн, указывая — который, как вы говорите, совершил над вами насилие и силой воспользовался вашим горячим, обнаженным, беспомощным женским телом?" "Да! Да! — кричит мисс Виллинг взволнованно. — Это тот человек, который сделал это со мной". "А скажите, пожалуйста, суду, — продолжает Баблбрейн, поворачивая нос к судье, — когда произошел этот чувственный и эротически извращенный акт?" "Да, сэр, — отвечает мисс Виллинг. — Насколько я могу вспомнить в июне... и в июле, и в августе!" * * * Неведомо... Будьте тихи, закройте глаза. Пусть ваше тело полностью застынет. Смотрите внутрь, просто как свидетель. — 107 —
|