|
Мои родители были пуританами строгих моральных и религиозных правил. Они воспитывали меня в вере в то, что человек или избран к вечной святости или подвержен вечному проклятию. Естественно, проблемы жизни мне в молодости казались очень тяжелыми и занимали меня глубоко и серьезно. В течение многих лет я силился найти объяснение тому, зачем я был рожден в этот мир, наверняка без моей воли. Часто я посещал самых разных религиозных деятелей. В конце концов я пришел к убеждению о том, что религиозные учения о рае и аде неправильны, или-же бог, о котором мне рассказывали, несправедлив. Я не мог поверить в то, что я не понимал и не признавал истинным. Поэтому я сначала считал себя одной из потерянных душ. Моя матушка была набожной христианкой, обращенной в веру в 11 лет. С тех пор у нее вошло в привычку ежедневно после пробуждения молиться в течение двух часов. Она умоляла господа о моем спасении, но ее молитвы не направили меня на путь мышления и веры. И лишь через много лет, в самые тяжелые часы моей жизни, меня посетил свет просветления благодаря астрологии. Когда в возрасте девяти лет я стоял на высоте замка в Эдинбурге и смотрел на Кэрлотский холм, у меня было внутренне лицо, которое освободило мою душу от оков, которые связывали ее до сих пор. В 17 лет я слушал разговор моей матери с господином, который только-что возвратился из Индии. В разговоре он упомянул учение о реинкарнации. Я сказал своей матери о том, что это самая великолепная гипотеза из всех, которые я слышал до сих пор. Я думал о ней и у меня образовалось убеждение в том, что наши души связаны со звездами. До двадцатипятилетнего возраста я работал в лондонских кварталах с плохой репутацией и смотрел в лицо самым тяжелым проблемам человеческой жизни. Мои переживания из этого периода среди самых бедных и отвергнутых человеческих существ могли бы дать достаточно интересного материала для того, чтобы полностью заполнить эту книгу. Картины, которые каждый день стоили перед моими глазами, понимание безнадежного положения и окружения, в которых рождались тысячи людей, побудили меня к постоянному размышлению о многих жизненных вопросах, и в особенности о чудовищном неравноправии между людьми. Решения я искал всеми возможными путями. В то время я сильно страдал. Хотя у меня и была возможность совершать пожертвования и быть идеалистом, но абсолютная недостаточность жизнерадостности и сам вид страдающих братьев делали мою жизнь сплошным мучением. — 2 —
|