Резервы здоровья наших детей

карандаши и бумага. Алеша с Антоном не только строили поезда и башни из

кубиков, но и свободно плавали в этом "азбучно-цифровом" море, писали буквы и

не подозревали, что это "абстракции". А мы не делали разницы между вещами,

числами и буквами и просили: принеси ТРИ ложки, найди ДВЕ буквы М, разрежь

яблоко на ЧЕТЫРЕ части...

Азбука и счет, опущенные с высот "возрастной недоступности" и вошедшие в

ребячью жизнь наравне с игрушками и инструментами, оказалось, усваиваются

столь же легко и просто, без всяких уроков, как слова "ложка", "хлеб", "дай"

и "молоко". В самом деле, что такое три десятка букв и цифры среди многих

сотен слов, которые малыши узнают в первые два года жизни?!

Но снова мы слышали:

- Что вы делаете? Нельзя до школы обучать грамоте, ведь вы не знаете

методики, вы неспециалисты, вы изуродуете детей?

Трудное наше счастье

Вот так, в спорах, мы начинали... Сначала мы воевали с бабушками и соседями,

потом спор вышел на страницы печати. "Правы ли мы?" - спрашивали мы в своей

книжке, газетной статье, фильме. Многие с нами не соглашались: "Нет, они не

правы? Раннее развитие опасно? Раннее развитие вредно?"

А мы, глядя на веселых, подвижных, всегда чем-то увлеченных наших малышей,

недоумевали: "Почему опасно? Почему вредно?" - и погружались в изучение книг,

брошюр, статей - всего, где можно было добыть сведения об этом страшном

раннем развитии.

Мы узнали, что еще в начале нашего века у М.Монтессори дети (причем дети

умственно отсталые) к пяти годам не только читали, но и каллиграфически

писали, что в Японии создана школа для одаренных детей и принимают туда

четырехлетних ребятишек, что в Филадельфии существует институт по

исследованию человеческого потенциала, где сделали вывод: самый "правильный"

возраст, в каком следует учить ребенка читать, - это полтора-два года. Петра

I дьяк Никита стал учить грамоте примерно в три года. Мария Кюри была на два

года моложе своих подружек в гимназии, Н.В.Гоголь в три года писал слова, а в

пять пробовал сочинять стихи. В семье Ульяновых все дети к четырем-пяти годам

уже читали.

Все это поддерживало нас в наших поисках. Но главным подтверждением

правильности выбранного пути были наши дети. Они поражали нас своими

возможностями. Мы не поспевали за их развитием, мы постоянно ошибались в

своих прогнозах. Это было удивительно! И это заставило нас увязнуть в

проблеме раннего развития всерьез.

За восемнадцать лет мы заметно отклонились от традиционных сроков начала