|
Подобный анализ выходит за рамки нашего исследования, поэтому выделим только своеобразные «индикаторы» в истории возрастной психологии, которые нам удалось обнаружить на ее отдельных этапах и которые позволяют многое, хотя и не все, объяснить, а также приблизиться к пониманию поздних возрастов жизни и определению адекватного отношения к ним. Так, рассматривая возрастную проблематику в первобытном обществе, необходимо считаться с его своеобразным «мифологическим» сознанием, организующим этот специфический мир и позволяющим его понять. В таком же смысле можно говорить о «философичности» возрастного сознания в Античности и попытках его «магического» истолкования в Средние века. Понятно, что эти характеристики в известной мере условны и к любому историческому времени можно подойти сразу с несколькими мерками - философскими и этическими, эстетическими и естественно-научными, экономическими и педагогическими и т. д. Нас же интересует сфера человеческих возрастов на определенном этапе истории. Итак, обратимся к динамике возрастов в первобытном обществе. Из многочисленных источников можно судить о средней продолжительности жизни в первобытном обществе: она колебалась в рамках 19-21 года. По-видимому, весь жизненный цикл индивида в то время умещался в пределах двух-трех десятилетий, отведенных на жизнь одного поколения. На заре человечества и на ранних ступенях его культурного развития центральной фигурой общественной жизни был взрослый человек. Как отмечает польский антрополог Л. Кшивицкий, зрелый человек как знаток окрестностей и обладатель многолетнего жизненного опыта был объектом уважения в первобытной орде. Он знал, когда и где созревают плоды, как поймать рыбу, каким образом убить зверя и так далее, и благодаря этим знаниям был важнейшим связующим звеном общества. Но с наступлением старости, когда силы уже отказывались служить, знания и умения становились бесполезными. Беспомощного старика бросали на произвол судьбы (L. Krzuwicki, 189S). Поэтому первобытные общества были обществами без стариков. Возрастание со временем числа старых людей в первобытном обществе во многом объясняется изжитием, хотя и частичным, возникшего в древности обычая убивать стариков, облеченного часто в форму религиозного требования, хотя по сути мотивировавшегося недостатком пищи. Этим же мотивировался и столь же широко распространенный обычай детоубийства. Ребенок, как и старик, находился на периферии общественной жизни. С «приручением» огня положение стариков и детей изменяется к лучшему; возникает первое общественное разделение труда по половозрастным признакам: на долю мужчин выпадает добыча средств пропитания, а женщины, дети и старики наблюдают за огнем. — 9 —
|