|
— Молодец, Соболь! А ну-ка, скажи: ты озорник? — Озорник, — отвечает Соболь со смехом и, обращаясь к провожающей его сестре, командует: — Все в порядке, можешь идти домой. Восьмилетний мальчик, который в первый раз едет один в колонию и вот так сумел пробиться сквозь толпу взрослых, а сейчас стоит передо мной вымытый, улыбающийся, готовый в путь, обязательно должен быть молодцом и милым озорником. Так и оказалось. Он быстрее всех научился стелить постель и играть в домино, никогда не мерз, ни на кого не жаловался, просыпался с улыбкой и засыпал улыбаясь. — Фишбин и Миллер старший, третья пара. — Здесь, — быстро, словно испугавшись, отвечает отец Фишбина. Оба, и отец и сын, стоят совсем близко, — видно, беспокоились, как бы не пропустить свою очередь. — Маленький Миллер и Эйно. Эльвинг и Плоцкий. Гуркевич решил не спать всю ночь, чтобы не опоздать, а утром мать его едва добудилась и привела на вокзал полусонного. Он, единственный из всей группы, заснул в поезде. Восьмая, девятая, десятая пара. Толкотня, прощание, напутствия, просьбы. — Не отходите, сейчас поедем. Звонок. Пара за парой, группа за группой мы проходим через вокзал на перрон и садимся в вагоны. Тот, кто порасторопнее, занимает место у окна и еще улыбнется родителям на прощание. Второй звонок, третий. Старшие запевают песню колонистов: про лес, про то, как незаметно летят веселые минуты. Поезд трогается. — Шапки держать! Когда едут в колонию, всегда кто-нибудь да потеряет по дороге шапку. Так уж повелось... ГЛАВА ВТОРАЯ Ребята отдают деньги и открытки на хранение. — В деревне все переодеваются в белые костюмы Не высовываться! Не толкаться! Не сорить! Первые дни ребята часто будут слышать неприятное слово: «Нет!», пока не узнают, что и почему нельзя. Потом запретов становится все меньше, а свободы все больше. Даже если бы воспитатель и захотел, он не смог бы так мешать ребятам, как мешают им мать, отец, бабушка, тетя или гувернантка в богатой семье, — ему просто не хватило бы времени на все замечания, советы и увещевания. Поэтому детям в колонии веселее, чем их богатым сверстникам на роскошных курортах, где каждому малышу не дают веселиться столько взрослых. Вот по соседним рельсам с грохотом пронесся поезд. Все испугались, отскочили от окон, а потом так и покатились со смеху. Кто-то уронил на пол бутерброд — снова радость! — Ой, какая маленькая лошадка! — кричат ребята, и все бросаются к окнам, чтобы взглянуть на диковинку. А это обыкновенная большая лошадь, только она стоит вдалеке, на лугу, и поэтому кажется маленькой. Ребята понимают свою ошибку, когда видят далеко-далеко в поле маленьких человечков и маленькие домики. — 3 —
|