Страх разделения. От детского возраста до взрослого

Обычно мы представляем себе болезнь по излишне упрощенной схеме: симптом – диагноз – причина – лечение. В этой перспективе всякая болезнь должна обладать причиной, на которую можно будет воздействовать. Мы больны потому, что в нашем теле что‑то не работает. Соответственно, мы понимаем болезнь как повреждение, если не недостаточность. Болезнь – это отклонение от нормы. А от врача мы ожидаем того, что он предложит лечение, которое действует на причину, заставляя исчезнуть наши симптомы и восстанавливая, таким образом, наше здоровье. Для нас всякая болезнь должна иметь начало и конец.

Этот способ мышления о болезни мы разделяем с врачами. В действительности, в значительной своей части на него опирается и медицинская практика. Он остается незаменимым и единственно пригодным во многих случаях, например, при неотложных ситуациях или инфекционных заболеваниях. Без него наша медицина наверняка никогда не достигла бы сегодняшнего уровня. Но этот способ мышления о болезни в тоже время наталкивается на реальность многочисленных патологий.

Большинство болезней (хорошим примером как раз является тревожное расстройство, вызванное разделением) являются долговременными. Это развивающиеся процессы, которые оставят отпечаток на нашем будущем, заставляя нас постоянно приспосабливаться. Кроме того, как мы уже отмечали, говоря о тревожном расстройстве, вызванном разделением, этиология большинства болезней остается неопределенной. Учитывая актуальное состояние наших знаний, врач может лишь навести на след.

Конечно, мы можем проживать болезнь как объект, похожий на объект врачей. Именно к этому склоняется медицинское просвещение. Однако страдания, фрустрации и страх навсегда останутся тем, чем невозможно поделиться. Хотим мы того или нет, болезнь всегда обладает собственной субъективной размерностью, свойственной каждому из нас. Когда мы больны, страдает не только часть нашего тела. Мы болеем целиком, всем нашим существом. Болезнь всегда вызывает у нас психологические сдвиги. Что со мной происходит? Почему именно со мной? Что это значит для моей будущей жизни? Как и Кира, мы попытаемся осмыслить эту тревожащую нас и на первый взгляд непонятную реальность. Болезнь, особенно когда речь идет о длительном заболевании, всегда предполагает то, что мы откажемся, хотя бы частично, от того, чем мы были, чтобы создать для себя новый способ существования.

Медицина в своем гуманитарном аспекте может быть свидетелем или помощником в процессе, в котором каждый из нас пытается осмыслить свою жизнь. Но только мы и никто другой можем наделить свою жизнь смыслом. Когда мы, как Кира, больны, мы пытаемся понять, что с нами происходит. Люди, к которым мы обращаемся, – врачи, родители или друзья, – часто расходятся во мнениях. Это может стать для нас проблемой. Но мы, как и Кира, сможем лучше определить место нашей болезни и придать ей смысл в нашей человеческой истории лишь на основании этих различных предположений.