|
*** Когда Понимание достигает определенной глубины и если данной телесно-духовной единице суждено идти по пути наставничества, тогда Сила — можно на- звать ее Сознанием или Богом — таинственным образом посылает нужных ей людей. *** Те, кто был знаком со мной раньше, знают, что я по натуре своей неразговорчив. Если собирается группа из восьми или десяти человек, я буду больше слушать и помалкивать. Я никогда не имел склонности к беседам — и вот я их провожу. Когда я посещал Махараджа, он предупреждал переводчиков, чтобы все вопросы обсуждались только в его присутствии. Он на этом очень настаивал, возможно, из-за боязни, что учение будет неправильно понято и неверно истолковано. Позже, когда я стал переводить, он нашел, что мое понимание учения довольно приличное. Однажды воскресным утром, когда Махарадж был болен (не мог сидеть и лежал в постели) к нему пришла группа людей из восьми или десяти человек, приехавших издалека. Он сразу попросил: “Пожалуйста, не задавайте слишком много вопросов. Пусть их будет так мало, как только возможно. Я не совсем здоров”. Посетители посоветовались между собой, решили, какие вопросы они будут задавать, и потекла обычная беседа. В какой-то момент Махарадж захотел спуститься вниз (может быть, в туалет или еще зачем-то). Прежде чем выйти, он в первый раз на моей памяти сказал: “Не останавливайтесь, продолжайте задавать вопросы”. И, указав на меня, добавил: “Он будет отвечать за меня”. Но никто не решался задать вопрос, так что я не отвечал. Человек, сидящий рядом со мной, сказал: “Махарадж просил вас вести беседу. Если вы не начнете, он рассердится”. Когда Махарадж вернулся, он спросил: “Что тут происходило?” “Ничего, — ответил я, — не было ни вопросов, ни ответов”. Он поворчал немного, а потом продолжил беседу. Это было примерно за месяц до его смерти. Махарадж знал, что, несмотря на его благословение, я не провожу беседы. За два дня до смерти учитель был так болен, что помощник наклонялся и почти прикладывал ухо к его рту, чтобы услышать, что Махарадж хочет сказать. Вдруг учитель в энергичном порыве сел на кровати и, опираясь на локоть, посмотрел на меня, стоящего рядом, и сказал: “Почему ты не проводишь беседы?!” И затем откинулся назад. Я думал, что наступил конец, но это было не так. Он остался с нами еще на сутки. Немного ранее Махарадж спросил, почему я не провожу беседы; он знал, что я не делаю этого, и дал мне благословение. Но я все же не начинал беседовать с людьми, так как считал, что не имею на это полного права: разрешение было мне дано лишь в конкретный день, в конкретном случае. Если бы Махарадж не повторил свое благословение, не знаю, отважился бы я на такой шаг или нет. Может быть, да, а может быть, нет. Не могу сказать. Во всяком случае, когда вскоре ко мне пришли люди, я провел с ними беседу. Одним из них был Генри Деннисон, а другим — Хайнер Зигельман, — 61 —
|